Отзвуки серебряного ветра. Мы - были! Призыв - Страница 94

– Мастер, ВЫ?! – прошептала она, напряженно вглядываясь в его лицо, выискивая хоть след презрения, но видела только нежность. – Как вы?.. Откуда вы?..

– Я все-таки маг, маленькая, – негромко ответил Илар и ласково щелкнул ее по носу. – Тебе это было необходимо.

– И вы?..

– Ни один из нас не откажет брату или сестре в том, что им необходимо. Именно потому наши моральные нормы кажутся столь дикими людям со стороны. Мы кажемся им сборищем развратников – ведь у нас никто никогда не осуждает другого, даже если сам этого не приемлет. Прошу тебя ничему не удивляться. Помнишь, меня спросили, что будет, если двое полюбят одну?

– Да, – кивнула девушка.

– У нас в этом случае она становится подругой обоих. Или он – другом обеих. Что такое ревность, в ордене вообще не знают. Ибо это чувство собственника. Такой выход – еще самое простое из возможного в нашей среде. Бывают групповые семьи из трехсот человек. Бывает такое, что ты себе представить не можешь. Но ты вскоре сама все поймешь, пока ты не прошла Посвящения, это понять физически невозможно.

– Спасибо вам, Мастер! – Рада поймала и поцеловала его руку.

– Пойдем, маленькая? – Командор встал. – Уже пора.

Рада тоже встала, на ее лице светилась радость. Великий Мастер любит ее такой, какой она есть! И таким, как она, здесь найдется место! И таким, как она, здесь дают надежду на счастье! Девушка никогда не ощущала себя настолько чистой и свободной от всего злого, недоброго.

Заплаканные глаза девушки выглядели слегка опухшими и покрасневшими, но в них уже не было обреченности, и Илар мысленно улыбнулся. Почему-то вспомнилась Тина, и маг незаметно вздохнул. Да, Тина... Интересно, почему эта девочка из забытой Создателем деревни стала так близка ему едва ли не с самого дня ее Посвящения? Да, она сильно походила на ту, кого он любил очень и очень давно. Илар грустно усмехнулся – больше тысячи лет ведь прошло, а помнит, все помнит. Как будто только вчера целовал залитое его слезами холодеющее, сморщенное лицо маленькой старушки, в которую за годы и годы превратилась его прекрасная Иллинель. Тогда у него еще не было биотехнологий сохранения жизни, которые есть сейчас. Впрочем, и эти технологии не давали человеку бессмертия, они всего лишь в несколько раз удлиняли его жизнь и позволяли всю эту жизнь провести молодым и полным сил. А потом человек сгорал за два-три дня.

Снова перед глазами Илара встало лицо Тины. Создатель, ну как же все-таки она похожа на Иллинель... Хотя вряд ли только это сходство привело к тому, что Тина встала рядом и подставила свое хрупкое плечо под самые трудные и неподъемные дела. Как-то совсем незаметно деревенская девочка стала одной из самых близких, самых доверенных, самых любимых. Командор изо всех сил старался не показывать им своего особого отношения, да только не всегда получалось. Понятно, что Илар не давал ни Тине, ни какой другой из девочек никакой надежды на что-нибудь большее, и все они были свято уверены, что Мастеру вообще не нужны никакие иные, кроме искренней дружбы, взаимоотношения. Но дело ведь совсем в другом – он слишком боялся снова влюбиться в смертную. А потом столетиями тосковать по ней. Воспоминания о боли той потери слишком свежи, как будто и не прошло этой тысячи лет. Смерть каждого из детей несла ему боль, но если к этому прибавится еще и смерть возлюбленной... Да и неправильно это – предпочесть одну всем. Ведь каждая из девочек его любила и была бы счастлива близким отношениям с ним. Он не раз ловил их мысли об этом, и каждая страшно сожалела, что обожаемому Мастеру ничего такого не нужно.

Да, он просто не имеет права, избрать одну – обидеть остальных. А так они искренне верят, что Командор слишком велик для такого, и ни одна не решается даже заговорить о чем-то подобном. И ни одна не боится подойти со своей заботой или проблемой, знают, что Мастер всегда во всем разберется и обязательно поможет. Они не знают, как ему, «несгибаемому» Командору, порой горько и одиноко ночами. Его щит их эмпатия пробить не в состоянии, и это очень хорошо. Незачем им знать о его боли.

Илар прислушался к себе и тихо улыбнулся – Аарн Дварх уже смещал пространства, Первозданные Тьма и Свет начинали вздыматься в душе мага, скоро он снова сольется со Вселенной в единое целое.

Рас все еще разговаривал с Ференом, когда защитное поле вокруг Командора исчезло. Рядом стояла сияющая Рада, глаза девушки, казалось, светились. Светились от счастья. Рас только изумленно покачал головой – этот невероятный человек, похоже, приходит на помощь любому, кому плохо и больно. Как он это делает? Как находит тех, кому сейчас хуже всех? Как находит правильный подход к каждому? Впрочем, Рас еще не испытал чувства общности, надо подождать, может позже сумеет понять. Он все больше хотел ощутить это всеобщее взаимопонимание. Парень осмотрелся – новички снова столпились вокруг Командора и снова поток невероятной, нечеловеческой любви лился на них из его глаз.

– Сынок! – донесся до него вдруг женский голос, и Рас резко обернулся.

На него смотрела очень худая молодая женщина с чертами лица его матери. Молодая?! Да она же вчера выглядела седой старухой! Парень ошеломленно смотрел на нее, не зная, что сказать. И на ней была форма ордена.

– Мама?.. – с трудом выдавили непослушные губы.

– Да... – она улыбнулась знакомой с детства, неуверенной, нервной улыбкой. – Я утром проснулась вот такая... Разве так бывает?

– Здесь бродят чудеса, мама... – прошептал Рас, из глаз его текли слезы, которые он не в силах был сдержать. – Но ты в форме... Как?